Свой среди чужих: как работать с локальным кодом и не впасть в этнографический китч

В течение последних лет стремление к глобализации постепенно вытесняется неподдельным интересом к местному контексту. Эта тенденция заметна во всех сферах, и дизайн — не исключение. При этом далеко не всем удается нащупать глубину и работать с локальным кодом вдумчиво, уважительно и в то же время понятно для современного человека. Мы попросили экспертов поразмышлять, что они вкладывают в понятие «локальный код», где проходит грань между грамотным обращением к своему наследию и дешевой стилизацией и как можно избежать распространенных ошибок в этом деле.

Марина Кова дизайнер интерьеровДизайнер в кокошнике

Культурный код для меня — это система символов и процессов, которая существует в области бессознательного и отвечает за ощущение принадлежности. Часть этой системы сформировалась в нашем детстве, часть передана от наших родителей, бабушек и дедушек.С интерьерным дизайном в нашей стране сложная история. Большинство моих ровесников, да и людей более старших поколений росли в то время, когда на культуру быта внимание отводилось по остаточному принципу. Люди зачастую создавали себе дома не по принципу «как заведено» или «как хочется», а как придется.

Поэтому часто то, что отвечает за локальный культурный код в интерьере, вызывает не теплое ощущение узнавания, а глухое раздражение.

Граница между уважительным отношением к культурному коду и стилизацией всегда проходит там, где есть понимание причинно-следственных связей. Красота культуры заключается в том, что она никогда не возникает на пустом месте. Это интересный процесс, где переплетены экономические, географические, исторические факторы. Переосмысление культурного кода дает свои плоды, когда автор провел исследование, обратился к первоисточнику. Когда есть понимание, по каким принципам строилась изба или наносились орнаменты на одежду и предметы была, уже невозможно стилизовать «в лоб» и, условно, собирать печку в новостройке.

Серия 59° – 39° KONEK, ARCHIPÉLAGO. Фото: ARCHIPÉLAGO

Стул по дизайну Семена Лавданского. Фото: Варвара Топленникова

Удачные примеры работы с локальным кодом опираются на понимание ткани времени. Мария Пилипенко, Юлия Голавская — мое восхищение их работой с исторической недвижимостью. Глубокое уважение вызывает предметный дизайн Ивана Басова, Семена Лавданского, бренда ARCHIPÉLAGO с его серией 59° – 39° KONEK.

Большая беда в тренде на «русский стиль» — возможность работать «по верхам», с очевидными образами. По запросу в поисковике «русский стиль в интерьере» мы получим набор стилистических приемов: сруб, изразцы, наличники, петухи, коники и красно-белые орнаменты. Избежать прямого цитирования можно расширением своей картины мира — изучением истории архитектуры и предметного дизайна России, путешествиями и особенно погружением в среду.

Юлия Лобойко основательница галереи «Палаты»Юлия из Палат

Под понятием «локальный код» в контексте предметного дизайна я прежде всего подразумеваю объекты, которые на смысловом и эстетическом уровне созданы с отсылками к локальной культуре. Например, вдохновленные конкретными образами или транслирующие ее на уровне исторического, культурного или регионального наследия.

Мне кажется, интерес к локальному сегодня — это общемировая тенденция, обусловленная историческими, социальными и культурными факторами. Это логичный этап развития предметного дизайна и других сфер, связанный с достижением глобализацией своего пика. В противовес этому появляется интерес ко всему локальному, к более узкому масштабированию.

На мой взгляд, грамотную работу с культурным кодом демонстрирует художница Наталья Макарова. Она вдохновляется знакомыми ей с детства предметами быта — например, плетеным входным ковриком или корзиной, выполненной в технике лозоплетения, — интерпретируя их в авторской технике плетения из керамических жгутов.

Керамическое панно «Обережное», Наталья Макарова. Фото: галерея «Палаты»

Скульптурная ваза «Тёмная ночь», Наталья Макарова. Фото: галерея «Палаты»

Для меня локальный код — это во многом про живую память и наследие, которое окружает каждого из нас. Лично мне при работе авторов с локальной культурой хотелось бы видеть не попытку угодить и воспроизвести тенденцию без ее глубокого понимания, а поиск личного смысла, личной связи креатора с объектом.

Элина Туктамишева интерьерный и предметный дизайнер, основатель выставки «Трын*Трава. Современный русский стиль», создатель онлайн-школы «Коды русского стиля»Былины Элины

Для меня «локальный код» — это код определенной местности, который формируют природный ландшафт, климат, обычаи, язык, музыка, кухня, обряды. Мне странно наблюдать тенденцию «уравнивания» и поиски «среднестатистического» русского кода. Хочется приезжать в разные районы нашей страны и погружаться в культуру местности уже с аэропорта или вокзала, не говоря уже про гостиницы и рестораны.

Анна Алямова, «Воспоминания». Фото: выставка «Трын*Трава. Современный русский стиль»

Ирина Лапенко, «Портал». Фото: выставка «Трын*Трава. Современный русский стиль»

Ошибка при работе с культурным контекстом одна — поверхностность и отсутствие исторической базы. Все дело в стадии погружения того, кто занимается переработкой локального кода, в историю, обычаи, обряды, верования местности. К сожалению, сейчас наблюдается тенденция скачек «по верхам» и использования тех паттернов, которые лежат на поверхности.

Все хотят «волшебную таблетку» — прочитать одну книгу, где будет сразу все и обо всем и, получив эти сокровенные знания, начинать творить.

Привычка быстро получать информацию привела к тому, что не все готовы глубоко погружаться в культуру местности. А без этого невозможно качественное осмысление культурного наследия и его новой интерпретации согласно запросам времени. Мне кажется, сейчас то самое время, когда запрос «пророс снизу», из земли, из людей, а уже потом услышан и подхвачен «сверху». Надеюсь, что через какое-то время поверхностность сменится глубиной, или мы получим тот новый русский стиль, который заслужили.

Александра Федорова автор проекта «Новый русский // Культурный код»Новый русский // Культурный код

Локальный код в моем понимании — нечто типичное для конкретной местности и региона, вызывающее узнавание и чувство причастности у местных жителей. Источников поиска таких кодов много: лексика, шутки, природа и растения, «гении места», пласт культурного наследия.

Интерес к локальному — это маркер глубинного изменения в обществе, которое в том числе получает воплощение через визуальное.

Иногда стилизация, адаптация или интерпретация абсолютно достаточны и хороши — не любое решение должно называться «переосмыслением». Отдельно я выделила бы категорию «эксплуатации» — все мы знаем примеры, когда в угоду ажиотажу на скорую руку делаются низкокачественные (и по качеству изготовления, и по художественному решению) продукты, без изучения истории, без хорошего дизайна, без работы по организации органичной подачи и упаковки. Сделать такой продукт можно быстро, но именно тогда мы получаем негативный эффект «сувенирной логики», когда что-то локальное начинает восприниматься как сувенирное, дешевое, одноразовое.

В уважительном обращении всегда есть дополнительная ценность, история, смысл. Приобретая такой товар, покупатель получает не просто продукт, а нечто большее, «прирастает на символическую ценность», которую порой нельзя измерить, ощущает чувство причастности. Среди удачных решений я бы выделила Kitchen Ceremony и их Суздальскую соль, нижегородское кофе «Город горький», продукцию брендов «Алтай традиция», Arsha или Perinne. Всегда подкупает юмор — вспомните ироничные открытки из петербургского магазина «Подписные издания» или мыло в форме пельменей уральского бренда «Ель».

Футболка «Клуб любителей калача», Arsha

Декоративное зеркало «Убрус», «Алтай традиция»

Тем, кто только начинает работать с локальным кодом, я бы дала два совета. Во-первых, проверяйте факты. Сейчас тема локального и национального переживает бум, поэтому можно найти много непроверенной информации. Например, группа из Москвы рассказывает жителям в деревне, что значит орнамент на их двери, а они затем радостно передают это дальше. Как сказал Иван Хафизов в одном из интервью: «Иногда розетка на наличнике установлена в том или ином месте просто потому, что она удачно смотрится там по композиции, а не потому что призвана защитить вас от удара молнии».

Этноборды Рустама Усманова. Фото: Рустам Усманов

Во-вторых, будьте аккуратны в работе с сакральным. У нас, как у большой нации, категория «сакральности» в целом довольно высока. Речь не только о чем-то ритуальном или священном: наследие сакрализуется нашими ассоциациями, поэтому в эту категорию могут попасть и Чебурашка, и неваляшка. Например, художник Рустам Усманов создал свои этноборды как пример соединения традиционного и современного в одном объекте, но у некоторых людей сложилось впечатление, что эти доски сейчас кинут на землю и встанут на них ногами — то есть встанут ногами на орнаменты и образы, и эту логику можно понять. Смотрите на свою идею максимально критично и попробуйте ответить на вопросы «Могу ли я задеть чьи-то чувства? Могу ли кого-то оскорбить?».

Анастасия Праведнова креативный директор АО «Гжельский фарфоровый завод»Гжельский фарфоровый завод

Локальный код — это как почерк места, его уникальная интонация. В случае Гжели — это не только сине-белые узоры, которые все узнают с первого взгляда, но и то, что стоит за ними: ручная роспись, особая мазковая техника, даже темы — цветы, птицы, сценки из народной жизни. Грань между уважительным использованием локального кода и стилизацией очень зыбкая. Есть те, кто придерживается мнения, что в традиции вообще ничего менять нельзя. Что надо исключить из изделий влияние современности. Мы принадлежим к другому «лагерю» и исходим из того, что традиция — это не застывшее состояние. Мы склонны думать, что традиция продолжает свое формирование и сейчас.

Наша задача — с уважением изучать все, что было до нас, и «осовременивать», понимая, какая живая материя находится в наших руках.

Меня всегда восхищает, когда традицию не копируют, а ведут с ней диалог. Моим любимым примером, как бы это ни было нескромно, остается коллаборация нашего завода с Сергеем Сысоевым. В рамках нее была создана посуда в минималистичном стиле в трех декорах, которые опираются не только на гжельские традиции, но и на более древние символы. Огорчает меня, если говорить о Гжели, когда производители текстиля, одежды и мебели бездумно скачивают из интернета первый попавшийся «гжельский» паттерн и размещают его на своей продукции из желания привлечь аудиторию своей показной «русскостью».

Изделия из коллаборации Гжельского фарфорового завода и Сергея Сысоева. Фото: Гжельский фарфоровый завод

Самая большая ошибка при работе с локальной культурой — поверхностность. Когда берут только внешний слой (узоры, цвета), но не пытаются понять суть. Также есть риск застрять в прошлом. Традиция не должна быть музейным экспонатом — иначе она умрет. И, конечно, важно избегать стереотипов. Русское — это не только матрешки, а, скажем, гжель — это не просто «синие чашки». За этим стоит огромный пласт культуры, и если уж работать с ним — то вдумчиво.

На обложке: персональная выставка Натальи Макаровой. Фото: галерея «Палаты».